Как в Одессе строили дороги: камень, плитка и асфальт (фото)

Историю мощения Одессы узнавал для читателей Украинской Службы Информации журналист и краевед Станислав Кинка.

Начало мощения улиц: камень vs ракушечник

Первые попытки благоустройства Одессы были предприняты еще при герцоге Ришелье. В 1802 году вместо десятой части городских таможенных сборов уже пятая часть шла на постройку гавани, мощение улиц. В 1803 году в книге Аполлона Скальковского «Первое тридцатилетие истории города Одессы» (1837) можно найти указание о том, что 2 ^½ копейки с каждой четверти (мера веса, которая равнялась от 5 до 8,5 пудов — авт.) пшеницы отпущенной из одесского порта шли на «устройство дорог, улиц, мостов». На эти средства, в частности, была сделана новая дорога к военной гавани. Чем же мостили эти дороги, ведущие к порту?

Насколько серьезной была проблема мощения и грязи в Одессе? Настолько, что в 1822-1824 гг. существовал масштабный проект по устройству 50 деревянных мостов «для соединения между собой кварталов во время сильной грязи». Проект одобрен не был.

Вскоре Херсонский и Карантинные спуски, «как самые важные точки сообщения, были вымощены гранитом, выписанным дорогою ценою из-за границы».

К середине XIX в. большая часть дорог в Одессе была замощена «местным щебнем по мак-адамовой системе, которая поглотила более миллиона рублей серебром, не оставив после себя ничего, кроме ям и грязи», — пишет Аполлон Скальковский в своем более позднем труде «Записки о торговых и промышленных силах Одессы» (1865).

Строительство дороги по технологии Мак-Адама, 1820-е гг.

Тут стоит немного рассказать об этой методике мощения. Джон Лаудон Мак-Адам — был шотландским инженером, который на волне индустриального переворота осознал важность строительства дорог нового образца. Его методика заключалась в строительстве дорог без фундамента, немного приподнятых, с использованием щебня разной фракции: крупный внизу, мелкий — сверху. По бокам от дороги устраивались канавы для отвода влаги. Технология процесса была выше, чем у его предшественников.

Дорога, построенная по технологии Мак-Адама, 1850-е гг.

Использование местного камня («ракушечника») не оправдывало себя. Он крошился под копытами лошадей, его разбивали подводы, и вместо улицы появлялось непролазное болото. Этому периоду в истории Одессы «городской обыватель» Осип Чижевич посвятил несколько страниц текста в своих «воспоминаниях старожила» (1894).

В сочельник Рождества Христова, ехавшие ко мне на кутью родные в карете попали в такой ухаб на Ришельевской улице, что карета сломалась, лошадей выпрягли, а дамы, по колено в грязи, вернулись домой пешком и остались без ужина, — делится подробностями Чижевич.

Но если кто-то потерял ужин, то многие теряли саму жизнь: дети тонули в глубоких грязевых ямах, туда же отправлялись выпившие граждане и часто не выплывали из бездонных грязевых ям.

Во времена сильной непогоды разные районы и предместья оказывались изолированными. Осип Чижевич приводит в пример Молдаванку, которая «прекращала сообщение с городом по целым неделям».

Правда, были и «позитивные» моменты. На Канатной Чижевич приводит в пример озеро, которое образовывалось весной. Там можно было охотиться на бекасов, но даже самые высокие калоши не защищали от стихии.

Грязь использовали для заработка. На Дерибасовской появились молодые люди, которые за 10 копеек переносили прохожих на своих спинах. А кто-то даже пользовался служебным положением. Так, генерал Безак, который квартировал на улице Дворянской, решил устроить бал. Чтобы привести дорогу в порядок, он вызвал целую роту солдат, чтобы они засыпали ухабы.

История с «лавовым камнем»

Гуляя по центру то и дело можно встретить квадратные массивные плиты, которые чаще всего называют «лавовым» камнем. Это базальт, который прибывал в Одессу в трюмах судов, которые шли за зерном. Аполлон Скальковский упоминает о мощении спусков этим камнем в 1820-е гг. и уверяет, что его завозили в Одессу по настоянию Григория Строганова, который в 1816-1821 гг. возглавлял миссию в Константинополе.

Мощение плитами возле старого Оперного театра, 1840-е гг.

Но большую часть спусков замостили лавовой плитой уже при Михаиле Воронцове. В 1865 году Скальковский пишет, что «в последние годы сделаны весьма удачные опыты мощения улиц булыжником и гранитом, привозимым из заграницы вместо балласта на коммерческих судах. Так вымощена вся Дерибасовская улица, часть Ришельевской, часть Ланжероновской и Итальянской улиц».

Долгое время тротуаров в привычном понимании не было. От дома отходили канавы для сброса нечистот. Часто можно было увидеть столбики, которые отгораживали проезжую часть от пешеходной. Позже, к середине XIX в., уже точно прослеживаются попытки замостить и тротуары. Половина пешеходных зон была вымощена «триестскими и неаполитанскими плитами», другая половина — простым одесским «дикарем» или щебнем.

Мощение Военного спуска, как проезжая часть, так и тротуар замощен гранитными кубиками.

За редким исключением улицы не освещались. Только к середине позапрошлого века появилась практика освещать одесские улицы масляными или спиртовыми фонарями. Это было довольно опасное предприятие. Так, из-за непогашенного фонаря сгорел старый оперный театр в 1873 году.

Собственно камень сначала был не «итальянский», а больше турецкий и греческий. Им успели вымостить первые спуски, а затем уже при содействии Михаила Воронцова на разных языках опубликовали воззвание, что городские власти готовы платить за камень хорошего качества. Подобные обращения были датированы 1827, 1830 и 1836 гг.

Мощение возле железнодорожного вокзала, мостовая — гранитными кубиками, пешеходная часть — квадратными плитами.

Всякий раз шкипера, особенно идущие из мест, где можно было добывать камень твердых пород или плиты, привозили их охотно и городское начальство, через определенного для этого особого чиновника, с точностью им платило, — пишет Скальковский.

Но подобная практика продолжалась до 1844 года. После — начали мостить опять «дурным щебнем». Привозного камня становилось все меньше из-за того, что «делали разные обиды и притеснения в приеме камня и платили дурно, [шкиперы] не только не захотели возить его более, но и привезенный бросали в море на ходу, чтобы только поскорее очистить свои суда от балласта».

Наконец скажем, что мостили не только лавовой плитой («штуками лавы» как их называют в источниках), но и «триестскими плитами», «мальтийским белым камнем». Крупные квадратные плиты, которыми замощен Воронцовский переулок, еще можно увидеть. После реконструкции их обнесли забором.

Воронцовский переулок, часть старинного мощения, обнесена забором после реконструкции.

Что делать если политика города вызывала возмущение? Можно было, как уже описывал Осип Чижевич, стрелять бекасов в озерах или платить гривенный за, то чтобы тебя перенесли через грязевой поток вместо улицы; можно было вызвать сотню солдат, чтобы они привели квартал в порядок. Но самый оригинальный способ на оставленную без рассмотрения жалобу выразил один безымянный гражданин. Он прислал из Константинополя на имя генерал-губернатора посылку-ящик с одним длинным сапогом, который был выпачкан одесской грязью.

Одесса пыльная

Александр Пушкин, который провел в Одессе без малого 13 месяцев, смог оценить на себе все сезоны. Оставил он воспоминания и об «Одессе пыльной».

Пыльная буря на Соборной площади, 1820-е гг.

Это было в середине 1820-х годов. В 1846 году в Одессе побывал литературный критик Виссарион Белинский. В своем письме супруге он писал: «днем пыль страшная, и многие дома (и наш трактир) сделаны с жалюзи, которые днем и не открываются по причине страшной пыли».

Мощение у гостиницы Сикара, где останавливался Александр Пушкин.

Через десять лет в Одессу прибывает педагог и писатель Михаил Чистяков. Он также сразу же указывает на недостатки благоустройства города: «повсюду великолепные дома, улицы широкие, с тротуарами, только жаль, что не мощеные; летом купаешься в пыли, а зимой и после сильного дождя в грязи, в которой можно утонуть, так она глубока и вязка».

Причиной пыли была и практика ремонта дорог, которая превращалась в подсыпку известняком. После нескольких недель езды известняк крошился и превращался в пыль: «от большой езды он измалывается и превращается в пыль или в грязь, смотря по времени года. Нога по щиколотку тонет в пыли, а в грязную пору совсем вязнет».

Что же делали, чтобы пыль убрать? В случае визита монарших особ дороги поливали, чтобы уменьшить количество пыли. Это случалось не часто, но именно такой случай описывает Филипп Вигель, современник Александра Пушкина.

Удивительно могло показаться и то, что в этой части летом ужасно пыльной Одессы не было ни пылинки; казалось, что хотели исчерпать море, чтобы увлажнить улицы, через которые царю надлежало проехать, — пишет Вигель в своих «Воспоминаниях».

Поливка улиц, конец XIX в. Иллюстрационное фото.

Поливка улиц стала привычным делом только после прокладки водопровода. В справочнике «Одессит» (1900) уже пишут, что «за чистотою улиц летом тщательно наблюдают дворники и городовые, а в жаркое время их поливают водою из водопровода».

Асфальт, дерево, клинкер: чем еще мостили улицы в Одессе?

Первые попытки покрывать улицы не камнем, а асфальтом были предприняты в Одессе в 1830-е гг. Но первая попытка оказалась неудачной и Воронцвоский переулок, покрытый липнущей массой, стал на долгое время примером, как делать не стоит.

Асфальтовое покрытие на Николаевском бульваре.

Но со временем, технология была усовершенствована и в Одессе появились свои асфальтовые мостовые. Если обратиться к интересному изданию «Путеводитель по бальнеологическим учреждениям города Одессы» (1879), то можно прочитать, что широкие улицы вымощены гранитом, а вот обочины (тротуары) «замощены отчасти плитами, а на главных улицах — асфальтом». Первой полностью замощенной асфальтом улицей стал Николаевский (Приморский) бульвар, который описывали как «широкую улицу, покрытую асфальтом, служившую любимым местом для катания в экипажах».

Стоимость квадратной сажени асфальта была почти в два раза ниже, чем мощение брусчаткой («кубиками»). По разным данным за квадратную сажень (ок. 4,5 м² — авт.) асфальта брали 14 рублей, а за камень — до 32 рублей.

В издании «Городские улицы и мостовые» (1912) перечисляются типы мощения в Одессе, среди которого был и асфальт, причем приводится технология его производства: литой асфальт представлял собой смесь мастики, гудрона и гравия, который укладывали на бетонную подкладку. Единственным местом, где использовали спрессованный асфальт в Одессе, был Николаевский бульвар.

Всплывшая деревянная мостовая в Париже, 1910 г.

Довольно редким материалом для мощения было дерево. В Одессе на Дерибасовской еще до конца 1920-х гг. сохранялся фрагмент «тихого» тротуара. Опыты по созданию мостовых из эвкалипта предпринимались в начале XX в. в Варшаве. Но более привычным и дешевым материалом была сосна. Такие мостовые были в Варшаве, Лодзи, Одессе и Санкт-Петербурге.

Ул. Пушкинская, тротуар уже замощен асфальтом, 1918 г.

Именно это негативное свойство такого рода мощения поставило крест на использовании дерева в качестве материала для дорог и тротуаров.

Наверное, вы видели небольшой участок улицы Пушкинской замощенный желтым кирпичом. Это т.н. клинкер или его более узкая разновидность «керамит». В 1912 году об этом опыте замощения мостовой, как об успешном эксперименте, написали в издании «Городские улицы и мостовые» (1912), но дальше узкого участка дело так и не продвинулось.

Клинкер на ул. Пушкинской

Ранее на  USIonline.com — По имени Одесса: города, фильмы, музыка и даже тайная нацистская организация.

Читайте нас в Facebook, Telegram и Instagram, смотрите на Уoutube.