«Родился в рубашке»: история Виктора, который выбрался из оккупации в Буче

С пережившим оккупацию Бучи Виктором Чабаем пообщалась корреспондент Украинской Службы Информации Анна Самара.

Знаю, что вы были в оккупации в Буче. Когда там начался весь этот ужас?

Все началось 24 февраля. Сначала заехали чеченские танки, ехали по соседней улице от той, где я живу, по Вокзальной. Наши разбили все вражеские танки. Через два дня со стороны Дмитровки приехали уже другие танки и БТРы. Заехали ко мне во двор. Первое время все было спокойно.

Вы вступали в личный разговор с оккупантами?

В первый раз я вышел на контакт с ними, когда стоял на балконе. Они разбили магазин возле моего дома, начали раздавать еду людям. Я даже спустился и тоже взял еды. Улыбались, говорили, что не трогают мирных жителей. Когда я выходил в магазин, я увидел, как трупы лежат на полу возле забора. Лежали женщина и мужчина – они были убитые.

В какой момент стало страшнее всего?

Был момент, когда я понял, что все плохо. Я пошел к бабушке, там стояли БТРы и танки, меня спрашивали куда я иду. Потом мне нужно было сходить в магазин, я вышел на улицу Кирова, а там лежали два тела. Выскочили два чеченца с автоматами и начали кричать. Я поднял руки вверх, и с меня сняли одежду, всего обыскали. Спрашивали: «чего ты здесь ходишь?», я отвечал, что «я здесь живу вообще-то». Потом я попросил отпустить меня, сказал им: «я просто пойду домой». Затем вышел их старший, меня завели во двор, наставили автомат и сказали спускаться в подвал. В подвале были другие люди. Людей убивали, расстреливали за переписки в Telegram, избивали. В итоге мы остались вдвоем с мужчиной. У одного парня взяли телефон, прочитали переписки, вывели и избили. Потом вернули обратно перебинтованного. Спустя время, взбесились из-за чего-то, надели ему кулек на голову и пристрелили. Этот парень был летчиком из Гостомеля. Был еще дедушка, лет 70-ти, он просил инсулин, его вывели из подвала и больше я его не видел.

У вас получалось находить себе еду или вы голодали?

Был там у них начальник с «красными щеками», он приходил, и мы спрашивали отпустят ли нас. Он говорил: «да, скоро отпустим», но нас не отпускали, и он нам приносил их пайки. Когда приходили солдатики – давали один паек на двоих, а когда приходил их начальник – давал свой паек и солдатиков. Там было сало, гречка с мясом, рис. Было два «спиртовых», мы их подпаливали чтобы свет был. Делали чай – могли выпить по 100 грамм только, ели консервацию, пили компот. Мы еще боялись, что они узнают, что мы его пьем. Я говорил товарищу: «Прикинь, нас за компот расстреляют» (смеется)

В том же подвале, в котором вас держали, убивали людей?

Нет, они их выводили на улицу. Мне запомнился один момент. Там был мужчина, его не заводили в подвал. Ему сказали: «Руки вверх!», а он им ответил: «Да пошел ты, кто ты такой, едь в свою страну». Сразу после этого его пристрелили. Еще когда я спал, под дверьми пули пролетали, снайпер по мне стрелял, потому что я храплю. Я слышал их разговоры:

– Этот медведь ****** храпеть!

– Давай я пойду его грохну!

– Та ладно, пусть еще живет.

Вы просидели в подвале больше месяца. Как вам, все таки, удалось сбежать из этого ужасного плена?

Я выбрался оттуда сам, 1 апреля. У меня бабушка парализованная, и мама не захотела уезжать, осталась с бабушкой. Я психанул что-то, прошел через минное поле на мосту между Ирпенем и Бучей. Это были противотанковые мины, поэтому я смог их просто переступить. Потом меня наши встретили, и я поехал к девушке, с которой мы познакомились в Facebook. Я уходил из Бучи, когда оккупантов уже не было, 30 марта они ушли.

Парень, с которым вы были в плену в подвале, тоже выжил?

Да, мы были живы. В один день был сильный взрыв, и пошла взрывная волна. Я услышал, как снайпер, который стоял вверху, упал. Этот удар был по оккупантам. Мы побыли внизу еще какое-то время, и не слышали, чтобы там сверху кто-нибудь остался, поэтому мы вылезли наружу и разбежались. Когда я вылез оттуда, я увидел гору бутылок из-под алкоголя, это все оккупанты выпивали. Я пошел в одну сторону, а он в другую. У него жена и маленький ребенок, он был волонтером, остановили его, когда он вез лекарства. Его друга расстреляли, а его в плен взяли. Я сбежал к себе домой, но через пару дней ко мне пришли шесть человек с автоматами. Я сплю, а они прикладывают дуло к моему лбу и говорят: «Ты убил четверых наших танкистов», но, естественно, я этого не делал. Им не нравилось, что я там нахожусь, потому что под окнами стояла их техника. Один из них перезаряжает пистолет и целится в меня, и в этот момент заходит моя мать. Ее привел один из солдат, она забегает и говорит: «Там мой сын, можно я его заберу?» и они отвечают: «Забирайте».

Как вы считаете, они пили алкоголь или может принимали запрещенные вещества?

Да, они постоянно напивались. Один приходил ко мне, и спрашивал: «Где можно достать травы, где живут барыги, где найти наркотики?» В основном молодые были – для меня они дети. Были адекватные люди тоже, разные батальоны по-разному себя вели. Много людей убивали за алкоголь, не разрешали пить мирным. Одна девушка, мать троих детей, пряталась в подвале в садике. Она выпила немного вина, и они увидели, что она выпившая, сделали ей предупреждение, что пить нельзя. На следующий день она снова выпила, они это увидели, ударили ее автоматом и унесли под руки.

Что самое пугающее из того, что вам пришлось пережить?

Моего соседа Васю вывели в подвал, из-за того, что он сказал: «Это моя земля». Жена искала его 13 дней. Потом, когда мы освободились, узнали, что его просто замучали – переломали руки, ноги.

Один день я шел за маслом на фабрику, которую разбомбили, проходил улицу Яблонскую и там очень много трупов лежало, я такого в жизни не видел.

Что вы знаете о мародерстве оккупантов. Вы лично это наблюдали?

Мой сосед рассказывал, что они когда уезжали, зашли к ним домой, открыли шкатулку и забрали все золото. Их колонна потом объединилась с другими колоннами в Бородянке, и наши их всех разбомбили. Они были у меня дома, но ничего не забрали, наверное, ценного не нашли.

Вы говорили о случаях, когда думали, что умрете. Расскажите подробней.

Я шел по улице, в меня целились, говорили: “Ложись лицом в пол”. Подходили, ставили к затылку автомат, проверяли документы. В этот момент сзади шел человек, которого я знал, который когда-то был моим лучшим другом, потом я понял, что он с русскими сотрудничал. Мой знакомый сказал: «Не трогайте его, это наш». Потом он подошел к ним, и начал о чем-то общаться.

На третий день у меня начались галлюцинации. Я думал, что я Мессия. Я находился в подвале, открывал глаза и мне казалось, что это абсолютно другое помещение, и ко мне постоянно подходят какие-то люди. Они будто проходили сквозь меня. Такое происходило со мной пять дней. Это сейчас я понимаю, что все это мне казалось, но тогда было очень страшно.

Там было ужасно холодно, сыро, матрасов нам никто не давал. Мы лежали на досках. Я был в летних кроссовках, штанах и тонкой куртке, на голову наматывал тряпку. Потом надевали вещи людей, которые были тут до нас.

Кого вам довелось потерять во время оккупации в Буче?

Главное, что все мои родственники живы. Но я также видел, как мои друзья плакали, когда находили мертвыми своих родителей, выходили в слезах. Вообще считаю, что я “родился в рубашке”, либо мама за меня так сильно молилась. Человек 20 убили из тех, кого я лично знал, с кем общался. Когда я увидел тело своей подруги Ани на дороге, я был шокирован.

Ранее на  USIonline.com — Мир должен ужаснуться: зверства оккупантов в Киевской области.

Читайте нас в Facebook, Telegram и Instagram, смотрите на Youtube.