Как это: более 20 лет строить свое дело и потерять все
Больше 20 лет Иван создавал своё дело. На полях между Николаевом и Херсоном его семья выращивала зерно, подсолнух, овощи. Это был семейный бизнес. Вместе с братьями Иван владел большим аграрным хозяйством – теплицы, хранилища для овощей, холодильники. С женой и тремя сыновьями жили в съемной квартире – свою так и не купили, всю прибыль вкладывали в производство. В один день всё, что они с такой любовью строили и растили, было уничтожено русскими бомбардировками.
Иван взял меня с собой, чтобы показать, что осталось от их базы. Уже на въезде мы видим горы обгоревших кочанов капусты, изрешеченные ангары, сгоревшую технику.
«Когда начался обстрел, тут стояли две машины на погрузку». Теперь от них остались только ржавые корпуса.
На складе копошатся люди. Перебирают овощи, которые еще можно спасти и раздать людям. К нам в машину для волонтерского штаба по команде Ивана загружают несколько мешков овощей.
Передвигаются по ангару на технике, которая обгорела, но к счастью не вышла из строя.
Проходя по сгоревшим помещениям, я пытаюсь представить площадь угодий и объемы урожая. 150 гектар, на которых под южным солнцем выращивались вкусные овощи. А еще, добавляет хозяин, около 700 га для злаковых…
Я хочу посмотреть теплицы. Показывая мне коричневый ковер засохших без полива саженцев лука, Иван находит в себе силы даже улыбнуться.
«Ничего, главное – что все мы остались живы», говорит он. – Начну все с нуля, мне не привыкать».
Разговариваю с рабочими. Один показывает мне воронку, появившуюся вчера. По размеру она такая, что в нее можно посадить дерево. Из разбитой машины Иван достает свой техпаспорт, радуется, что нашел.
Мы возвращаемся через деревню Зеленый Гай. Еще одно мирное село, наполовину уничтоженное обстрелами. Я не верю своим глазам. Поражены два «военных» объекта – школа и детский садик. Разрушены полностью, до фундамента. В школе погиб друг Ивана – утром он пришел туда на работу. «Прилетело» во время первого урока. Дети, по его словам, были в подвале – всех извлекли оттуда живыми. Когда бомбили садик, он, к счастью, уже был закрыт. В детской спальне теперь лежат осколки и гуляет ветер.
Меня просят показывать обе стороны. Я честно стараюсь собирать примеры хороших деяний наших «освободителей». Пока что наивысший пример «благородства» – это не отобрать куриное мясо, которое везут детям из интерната. Сомнительно, но хотя бы так.